Это означает, что один миллиард пользователей Телеграмма — плюс минус несколько миллиардов ботов и ваш дядя, который все еще считает, что это для фанатов наблюдения за птицами — может играть с этой блестящей игрушкой без выхода из своего цифрового убежища!
Среди предложений — нет, дерзких планов на будущее — было ослабление ограничений для банков, достаточно смелых, чтобы сотрудничать с криптовалютными обменниками. Как забавно. Этим благородным учреждениям будет разрешено войти в изменчивый мир цифровых валют без опасения регулятивных репрессий. Не желая оставаться позади, партия также стремится предоставить юридическую поддержку токенизированным активам и даже загадочным крипто-ETF.
После того, как кажется, будто прошла вечность, проведенная в тоске ниже средней скользящей за 200 дней (так же мрачно и скучно, как утренний спектакль дождливым понедельником), XLM изящно поднялась над ней с элегантностью, грацией и, осмелюсь сказать, освежающим отсутствием судебных драматических сцен. Что касается средних скользящих за 50 и 100 дней? Они остаются на уровне около $0.27, цепляясь за актуальность, как прошлогодний гардероб. Всё готово для всплеска волатильности — или возможно для масштабного разворота. С индексом относительной силы (RSI) в скромных 58 можно заключить лишь одно: быки вступают, но пока не ворвались с разгулом через двери.
Оба Litecoin и Solana, которые хвалят за сходство с товарами (хотя они не такие сверкающие как бриллианты или остроумные как эпиграммы Уайльда), кружатся в почти неизбежном вальсе одобрения на 90%. SEC и CFTC, эти вечные стражи спекулятивных грез, кажутся совершенно очарованными.
На улице весь крипторынок играл весенними красками; Биткойн, неутомимый товарищ, отдыхал на отметке $95K, почти не двигаясь с места. Спекулянты, ненасытные как московские хозяйки квартир, отбросили все приличия и устремились к этим низкокапитализированным токенам, блестя глазами от обещания быстрого заработка — пусть даже это сопровождалось экзистенциальным страхом.
Теперь давайте попробуем осмыслить этот шедевр современного финансов, не так ли? Облигации Telegram стоимостью $2.4 млрд – ох уж эта весомая сумма! – станут великолепным фундаментом для этого предприятия. И конечно же, прелесть токенизации, того волшебного процесса, который делает всё гораздо круче, позволит этим долгам играть роль последнего криптообеспечения. Больше никаких скучных банковских займов; теперь вы можете занимать средства под «ончейн активы», и возможно даже заработать немного денег в процессе.
Разговор на улице аналитиков (где тротуары покрыты пятнами от кофе и сомнительным оптимизмом) таков: инфляция марта может оказаться не такой острой, как в феврале. Ожидается снижение базовой инфляции PCE до 2,6% с февральских 2,8%. Общая инфляция — та самая, которая включает всё вплоть до кале и бензина — может упасть до 2,2%. Мы приближаемся к заветной цели ФРС по инфляции в 2%, но ещё не достигли её.
Слухи на местном рынке? Народ не перестаёт шуметь о блестящем переосмыслении экосистемы TAO, подогревая мечты о гигантском росте цен. Кому нужны волшебницы-крестные, когда у вас есть энтузиазм сообщества?
Теперь, почему нам должно быть небезразлично? Согласно отчету, чем больше криптовалюты сближается с основными финансовыми институтами, тем выше шанс возникновения рыночного хаоса. Это похоже на то, как приглашают дикого гостя на семейный праздник — все может закончиться плохо. И эта драма разворачивается сразу после того, как США начали демонстрировать свою регуляторную силу под руководством президента Трампа. Кто бы мог подумать? Стабильные монеты вдруг оказались в центре внимания, и скоро ожидаются новые правила.
Между тем, фондовый рынок сыграл безопасно, как если бы человек хотел сохранить работу во время пожара в офисе. Coinbase (COIN) показала скромное повышение на 0,9%, а Strategy (MSTR) решила, что прирост на 3,3% будет достаточным для категории «положительная динамика». Janover (JNVR), однако, выделилась, поднявшись на 16%, возможно, благодаря загадочной, но несомненно блестящей стратегии с использованием SOL. Или просто это был удачный день. Мы никогда не узнаем.